Oh.
Хочешь, я притащу тебя за руку, брошу на кровать и буду поить пепси-колой с аскорбинками? Они, кстати, щекотно-в-носу шипят, пшшш. Буду прыгать по кровати белыми носками, стучать по твоей ни в чем не повинной голове подушкой? А ты будешь смотреть на меня большими карими удивленными глазами? А за поелуй вообще почему-то станешь позволять делать с собой что угодно?
Хочешь, неожиданно испугаюсь и закачу тебе чудовищную истерику с криками 'Уйди от меня, мужчина!'? Буду бегать в одних джинсах по номеру, размахивать синим зонтом перед твоим озадаченным носом? А потом еще закрываться в душе, мучительно смотреть, слонив взлохмоченную голову с красным распухшим носом, на воду, которая течет ровной струйкой из крана в раковину?
Ты будешь не знать, куда деваться и что со мной делать, вымученно выдохнешь "Господи! Ну побей меня что ли, может тебе тогда станет легче?", а я, закусив губу отвечу "Окей, давай лист бумаги и карандаши". Ты коротко поведешь бровью, протянешь нужное, и мы бухнемся на огромную двуспальную кровать с этими_пошлыми_шелкомыми_мать_их_простынями.
-- А8?
-- Убила.
И я вынесу тебя в морской бой всего в четыре хода, а потом буду лежать на твоем животе, щекотно пригвоздив тебя своими торчащими ребрами: говоришь, что тебе не тяжело вовсе? -- врешь, но пусть по-твоему. А ты будешь почти_спать, раскинув по кровати руки с длинющими пианистскими пальцами и прикрыв глаза, пока я без устали буду тыкаться сопящим носом в твое ухо. Пока тебе хорошо, уютно и разморённо, в моей голове будут бродить мучительные фантомы бездонного космоса, исступленные вопросы духа и смысла жизни без смысла, верования шумеров и египтян, путешесвия пиратов в эпоху великих географических открытий..
-- Ээй! Ты чего пригорюнилась? -- обесураженно соберешь мощинки на лбу, приподняв меня надо собой и уставившись в эти-синие.
-- Ничего! -- девчонки тоже фыркают.
-- Ребетёнка ты моя!..
Зачем ты мне так доверяешь? -- Ты же знаешь, каждый раз случайно нам становится очень больно из-за меня: моя свобода и мое одиночество делают всем больно. Просто в этом самом lueblue, наверное, слишком много личного и настоящего, которое такое -- сильно_наше, настолько наше, что мы безоговорочно в него верим.
Но качелям снова лететь вниз:
-- В тебе нет космоса и ты не умеешь летать! Я обманулась! Всем обманулась: тобой, жизнью, планетой! Ошиблась, понимаешь, это непоправимый фэтал эррор! Господи! Вокруг меня одни чертовы стены, через которые не докричаться! Ты ведь совсем не чувствуешь так же и не понимаешь ничего! -- крик вырывается наружу, ты почти плачешь и только прижимаешь меня к себе. Никак не могу задушить эти ощущания в груди или хотя бы захлопнуть рот.
Хочешь, я оближу шершавым твои слезки?
Хочешь, неожиданно испугаюсь и закачу тебе чудовищную истерику с криками 'Уйди от меня, мужчина!'? Буду бегать в одних джинсах по номеру, размахивать синим зонтом перед твоим озадаченным носом? А потом еще закрываться в душе, мучительно смотреть, слонив взлохмоченную голову с красным распухшим носом, на воду, которая течет ровной струйкой из крана в раковину?
Ты будешь не знать, куда деваться и что со мной делать, вымученно выдохнешь "Господи! Ну побей меня что ли, может тебе тогда станет легче?", а я, закусив губу отвечу "Окей, давай лист бумаги и карандаши". Ты коротко поведешь бровью, протянешь нужное, и мы бухнемся на огромную двуспальную кровать с этими_пошлыми_шелкомыми_мать_их_простынями.
-- А8?
-- Убила.
И я вынесу тебя в морской бой всего в четыре хода, а потом буду лежать на твоем животе, щекотно пригвоздив тебя своими торчащими ребрами: говоришь, что тебе не тяжело вовсе? -- врешь, но пусть по-твоему. А ты будешь почти_спать, раскинув по кровати руки с длинющими пианистскими пальцами и прикрыв глаза, пока я без устали буду тыкаться сопящим носом в твое ухо. Пока тебе хорошо, уютно и разморённо, в моей голове будут бродить мучительные фантомы бездонного космоса, исступленные вопросы духа и смысла жизни без смысла, верования шумеров и египтян, путешесвия пиратов в эпоху великих географических открытий..
-- Ээй! Ты чего пригорюнилась? -- обесураженно соберешь мощинки на лбу, приподняв меня надо собой и уставившись в эти-синие.
-- Ничего! -- девчонки тоже фыркают.
-- Ребетёнка ты моя!..
Зачем ты мне так доверяешь? -- Ты же знаешь, каждый раз случайно нам становится очень больно из-за меня: моя свобода и мое одиночество делают всем больно. Просто в этом самом lueblue, наверное, слишком много личного и настоящего, которое такое -- сильно_наше, настолько наше, что мы безоговорочно в него верим.
Но качелям снова лететь вниз:
-- В тебе нет космоса и ты не умеешь летать! Я обманулась! Всем обманулась: тобой, жизнью, планетой! Ошиблась, понимаешь, это непоправимый фэтал эррор! Господи! Вокруг меня одни чертовы стены, через которые не докричаться! Ты ведь совсем не чувствуешь так же и не понимаешь ничего! -- крик вырывается наружу, ты почти плачешь и только прижимаешь меня к себе. Никак не могу задушить эти ощущания в груди или хотя бы захлопнуть рот.
Хочешь, я оближу шершавым твои слезки?
-
-
23.05.2010 в 03:57-
-
23.05.2010 в 10:52-
-
23.05.2010 в 14:11