Oh.
Она крошечного роста, быстрая, как будто немножко по-беларусски смягчает слова. У нее ярко-белая, слишком чистая для талого марта, куртка, много пакетов и сигарет в руках, мыслей и грусти под волосами и большая родинка на правой щеке.
-- Мы не то чтобы вместе, понимаешь? Мы друг другу безразличны. Мы просто иногда пьем чай с печеньками по средам, -- ее чернявенькие глаза впериваются в меня короткой вспышкой сияния.
-- А ты никогда не пыталась покончить с собой? -- неожиданно выплевываю эту фразу, как будто выливаю ей на голову ведро воды.
Она собирает нижнюю губу и непроизвольно заламывает бровки, но вовремя берет себя в руки и, нарочито отвлеченно глядя в сторону,протягивает:
-- Пыталась, когда он сказал, что мы не совпадаем по резусу-фактору и вынуждены расстаться.
-- Мы не то чтобы вместе, понимаешь? Мы друг другу безразличны. Мы просто иногда пьем чай с печеньками по средам, -- ее чернявенькие глаза впериваются в меня короткой вспышкой сияния.
-- А ты никогда не пыталась покончить с собой? -- неожиданно выплевываю эту фразу, как будто выливаю ей на голову ведро воды.
Она собирает нижнюю губу и непроизвольно заламывает бровки, но вовремя берет себя в руки и, нарочито отвлеченно глядя в сторону,протягивает:
-- Пыталась, когда он сказал, что мы не совпадаем по резусу-фактору и вынуждены расстаться.